На задворках двора

Петр и Екатерина баловали свою любимицу, ее племянник Петр Второй имел с ней непродолжительный роман. Елизавета тогда не лезла в политику и на многое не претендовала. Был у нее свой маленький дворец у Марсова поля да загородная резиденция под названием Сарское (будущее Царское) село. Никакой роскоши в Сарском тогда не наблюдалось. Да и опасно было бы заводить: в дремучих лесах вокруг бродили разбойники. Сохранились письма цесаревны Елизаветы к своему управителю в Питер, где требует она прислать пуль и картечи, затем, что разбойники в парк входят и дому ее грозят…
В деревне переждала она и смутную пору начала 1730 года, когда дворяне решали судьбу российской короны после смерти Петра Второго. Она одной из первых присягнула выбранной ими Анне Иоанновне.
Присягнула. Но в душе вряд ли уже не знала, что жить ей будет теперь ох как не сладко!
«Продолговоносая» Анна Иоанновна не любила и презирала Елизавету. Не любила, конечно, за красоту, за природную грацию, за умение быть беспечной и вроде бы счастливой вопреки обстоятельствам. Ну, а презирала, ясное дело, – за «худородность».
А главное, не знала императрица, что делать с этой докукой. То ли замуж выдать, то ли… Но рука на совсем худое не замахивалась. А вот женихов Анна, скорей, не приваживала, а отваживала от Елизаветы Петровны. И каких женихов! Принцев Испанских, Португальских, Английских, самого Морица Саксонского – первого красавца Европы. Боялась, что окажись «Елисавет» за границей да на свободе, да в качестве будущей королевы, – и начнет мстить ей, императрице Всероссийской.
Да и просто по-женски: не хотела она счастья красавице.
Так и осталась Елизавета Петровна официально девицею…

Мать жестокого романса

Мало кому известен интересный факт: вероятней всего, именно Елизавета Петровна стала у нас родоначальницей жанра жестокого романса и КСП! Она отлично музицировала и слагала вирши, – крайне несовершенные, но искренние и, естественно, о любви. Причем чаще веселая «Елисавет» слагала песни печальные.
Была на то своя причина.
В начале 1730-х гг. завязался у нее бурный роман с камер-пажом Шубиным. Но Анна Иоанновна заподозрила, что Шубин войдет в союз с гвардейскими офицерами, и тогда может произойти государственный переворот, потому что «дщерь Петрова», в отличие от самой Анны, была очень популярна у офицеров и солдат гвардии. У них она и детей даже крестила, была для многих «кумой».
Сыграла свою роль и вечная ревность к чужому счастью.
Короче, в одночасье Шубин был сослан в Сибирь, где провел без малого десять лет.
Елизавета очень тосковала о юном красавце. Однажды она вышла на крыльцо своего маленького дворца и запела песню о разбитой любви, о злой судьбе-разлучнице. Стоявший на часах солдат рассказал своему другу о том, что государыня-цесаревна петь изволили. «А о чем пела-то?» – Солдат изложил. – «Дура баба, дурье бабье и поет!» – ответил друг.
Наверно, это была первая рецензия на один из первых русских романсов…
Став царицей, Елизавета велела найти Шубина и щедро наградила его. Но к истории музыки это прямого отношения уже не имеет.

«Незапная премена»

Неожиданная кончина Анны Иоанновны в октябре 1740 года ничего вроде не изменила в судьбе «дщери Петровой». Впрочем, новая правительница России Анна Леопольдовна была гораздо мягче с Елизаветой. И эта мягкость сыграла с ней самой злую шутку!
Именно в это время Елизавета как раз созрела для государственного переворота. В этом ее поддержали послы двух тогда самых враждебных России держав – Франции и Швеции. Впрочем, богобоязненная «Елисавет» все же никак не делала решительного шага к престолу.
Анна Леопольдовна поторопила ее. Она показала своей дальней родственнице Елизавете донос на нее и пожурила за антигосударственные планы. Елизавета настолько испугалась, что на следующую ночь с командой из 300 солдат (среди участников переворота не было ни одного офицера!) ворвалась во дворец и свергла и Анну Леопольдовну, и ее шестимесячного сына законного императора Иоанна Антоновича. Это случилось 25 ноября 1741 года.

«По заветам своего отца»

Однако враги России очень скоро поняли, что новая царица вовсе не собирается поступаться интересами своей державы. Елизавета не раз провозглашала, что продолжает политику Петра Великого. Двадцать лет ее царствования стали временем экономической стабилизации и укрепления позиций России на международной арене. Это было время развития искусств и наук. Ученые труды и оды М. Ломоносова, трагедии А. Сумарокова, творения архитектора В. Растрелли ознаменовали начало расцвета русской культуры середины 18–первой четверти 19 вв., который некоторые из историков называют теперь «русским Возрождением».
Министры Елизаветы А.К. Бестужев-Рюмин, М.И. Воронцов, А.И. и П.И. Шуваловы удивительным образом сочетали в себе таланты государственных деятелей, склонность к интригам и беззастенчивое воровство и взяточничество.
Отдельно следует упомянуть тайного мужа императрицы А. Разумовского, который из певчих стал графом и венчанным супругом самодержицы. Впрочем, перелет «из грязи в князи» не испортил его: Алексей Разумовский остался веселым, ленивым и добродушным «хохлом».
Другой фаворит Елизаветы граф И. Шувалов отличался мягкостью нрава, бескорыстием и глубокой любовью к наукам и искусствам. Он покровительствовал Ломоносову, переписывался с Вольтером, а его коллекция картин стала основой будущего собрания Эрмитажа. Это был, возможно, единственный истинно интеллигентный человек при дворе Елизаветы Петровны.
А какой же была сама царица?

Русская барыня на французских каблуках

Елизавету баловали в детстве, затирали в молодости, а к власти она пришла незаконным путем, – вот три фактора, которые вылепили ее характер. Любовь к наслаждениям, лень, артистизм и вместе с тем капризность, мстительность, мелочность, невысокая культура. И глубочайший невроз, сформированный страхом за свое незаконное воцарение. Елизавета никогда не спала по ночам, иногда инкогнито уезжала из дворца на ночь, и где пропадала до утра, никто не знал. Так расплачивалась она за удачу в ночь своего переворота!
Елизавета никогда не знала, что такое режим, и при дворе не ведали, когда будет обед, а когда ужин. Главной страстью ее были платья, она переодевалась по пять раз на дню, и в гардеробе Елизаветы Петровны нашли после ее смерти 15 тысяч «роб», большей частью «не надеванных».
Все парижские новинки доставлялись сперва к ней во дворец. Елизавета отбирала понравившееся, расплачивалась с купцами весьма не щедро, и только после этого они имели право продать оставшееся частным покупателям.
Старея, Елизавета стала неприязненно относиться к красивым и молодым женщинам. А последние месяцы своей жизни она пребывала в глубочайшей депрессии, чувствуя близкий конец, запершись ото всех в своем Царскосельском (ныне Екатерининском) дворце. Вместе с И. Шуваловым она носилась с мыслью передать престол в обход наследника Петра Феодоровича (будущего Петра Третьего) и его жены Екатерины (будущей Екатерины Великой) их сыну Павлу, в котором души не чаяла. Но опасение, что беззащитный ребенок может повторить судьбу Иоанна Антоновича, остановило ее.
Скончалась Елизавета Петровна 25 декабря 1761 года.