Индустриализация СССР и коллективизация крестьянского хозяйства. В
конце 20-х гг. многие договоры, по которым частникам сдавались в аренду
предприятия были аннулированы, постепенно ликвидировались иностранные
концессии и ограничивалась свобода торговли. Принятый весной 1929 г. на
XVI партийной конференции первый пятилетний план был рассчитан на
возврат к военно-коммунистическим методам руководства экономикой. Причём
к моменту принятия плана его реализация уже началась с октября 1928 г. В
качестве основной задачи в экономической области советское руководство
рассматривало превращение страны в самообеспечиваемую, и в первую
очередь это касалось отраслей тяжёлой промышленности. "Превратим нашу
страну из страны, ввозящей машины, в страну, производящую машины и
оборудование!" - таков был один из основных официальных лозунгов начала
30-х гг. Поскольку расчёт на мировую социалистическую революцию не
оправдался, необходимо было обеспечить максимальную экономическую
независимость страны в условиях враждебного капиталистического
окружения. Исходя из этого постулата, при реализации первого пятилетнего
плана необходимо было ориентироваться на развитие топливной,
металлургической, химической промышленности, машиностроения и других
отраслей, обеспечивавших высокий уровень обороноспособности страны.
К началу работы XVI партконференции специалисты Госплана подготовили
два варианта плана: минимальный и максимальный ("оптимальный"),
показатели которого были выше в среднем на 20%. Партконференция, а за
ней и V Всесоюзный съезд Советов приняли "оптимальный" вариант плана
развития народного хозяйства на 1928/29 - 1932/33 гг. В соответствии с
ним за пять лет намечалось увеличить выпуск промышленной продукции на
180%, из них средств производства - на 230%, выпуск сельскохозяйственной
продукции должен был возрасти на 55%, национальный доход - на 103%. Эти
показатели были и так достаточно высоки, но в процессе реализации плана
они ещё пересматривались в сторону увеличения, что делало его
практически не выполнимым и приводило к колоссальным
социально-экономическим деформациям. Из-за несбалансированности
изменяемых плановых показателей невозможно было одновременно обеспечить
все важнейшие объекты народного хозяйства строительными материалами,
сырьём, рабочей силой. К концу первой пятилетки в начатых и
незавершённых стройках было заморожено 76% капиталовложений. В связи с
этим сложилась практика определения приоритетных объектов, которые в
первую очередь обеспечивались всем необходимым за счёт других. Таким
образом, в эти годы были введены в строй Магнитогорский и Кузнецкий
металлургические комбинаты, Сталинградский, Челябинский и Харьковский
тракторные заводы, автозаводы в Москве (ЗИЛ) и Нижнем Новгороде (ГАЗ).
Созданная в годы первых пятилеток Урало-Кузбасская
топливно-металлургическая база сыграла большую роль в годы Великой
Отечественной войны в организации производства военной продукции.
В конце 1932 г. было официально заявлено о выполнении I пятилетнего
плана за 4 года и 3 месяца, хотя многие плановые показатели достигнуты
не были. Основным лозунгом второй пятилетки (1933-1937 гг.) стал
следующий: "Кадры, овладевшие техникой, решают всё". Дело в том, что
основную часть рабочей силы на стройках и предприятиях составляли
выходцы из деревни, не только не обладавшие рабочими профессиями, но и
просто неграмотные. На строительстве важнейших объектов использовался и
бесплатный труд заключённых системы ГУЛАГа. При этом в 1931 г. в СССР
была ликвидирована безработица. Эти явления свидетельствовали о том, что
в процессе индустриализации преобладали экстенсивные методы (за счёт
увеличения неквалифицированной рабочей силы и т. п.). "Новых
рабочих" необходимо было учить, для этого была создана сеть
фабрично-заводского обучения (ФЗО) и фабрично-заводского ученичества
(ФЗУ), в рамках которой ликвидировалась неграмотность и приобретались
профессии без отрыва от производства. Безусловно, качество подготовки
таких кадров оставляло желать лучшего, этим объяснялись высокий уровень
брака и травматизма на производстве. Эти явления, в свою очередь,
создавали питательную базу для обвинения во вредительстве
инженерно-технических работников (ИТР) с образованием, полученным до
революции ("спецов"). Несколько крупных процессов по таким делам прошли в
1928-1931 гг. Для того, чтобы восполнить ряды ИТР, значительно
поредевшие после этих процессов, был провозглашён курс на воспитание
советской интеллигенции (это понятие взамен нравственного приобрело
социальный смысл), в основном с техническим средним специальным и высшим
образованием. При высших учебных заведениях создавалась система рабочих
факультетов (рабфаков), на которых молодые люди по комсомольским
путёвкам в ускоренном темпе осваивали курс средней школы. Выпускники
рабфаков обладали преимуществами при поступлении в вузы. Эта политика
привела к тому, что к 1938 г. на промышленных предприятиях осталось лишь
0,8% инженеров с образованием, полученным до 1917 г. К началу 30-х гг.
стали отказываться также от услуг иностранных инженеров, работавших на
важнейших предприятиях. С 1935 г. в стране развернулось
стахановское движение, название которого связано с именем Алексея
Стаханова, донецкого шахтёра. Изменив организацию труда в шахте,
Стаханов добыл за смену 102 т угля вместо 7 т. Вскоре он перекрыл свой
собственный рекорд. Стахановское движение распространилось и в других
отраслях промышленности, и в сельском хозяйстве. Как отмечал посетивший
СССР в 1936 г. французский писатель А. Жид, стахановское движение было
"замечательным изобретением, чтобы встряхнуть народ от спячки (когда-то
для этой цели был кнут). В стране, где рабочие привыкли работать,
стахановское движение было бы ненужным. Но здесь, оставленные без
присмотра, они расслабляются. И кажется чудом, что, несмотря на это,
дело идёт". Развитие нового движения во многом было связано с введением в
середине 30-х гг. сдельной оплаты труда, взамен существовавших до сих
пор фиксированных зарплат, но советская пропаганда делала упор на
моральный фактор (ударный труд на благо социалистической Родины) и
использовала это явление для укрепления у народа коммунистических
идеалов. Пропаганда ориентировала советских трудящихся также на
то, что нужно мириться с некоторыми лишениями в повседневной жизни,
которые носят временный характер и связаны с необходимостью концентрации
всех ресурсов страны для обеспечения её обороноспособности. Средняя
заработная плата в промышленности за годы двух первых пятилеток выросла в
Советском Союзе в 4,5 раза, тогда как цены на товары первой
необходимости - в 6,5 раза. В 1929-1934 гг. в стране существовала
карточная система распределения продуктов (вплоть до хлеба). В
ходе первой и второй пятилеток Советский Союз превратился в промышленную
державу, но тем не менее по многим показателям он уступал развитым
капиталистическим государствам. Основное внимание уделялось развитию
военно-промышленного комплекса, созданию совершенно новых отраслей
(например, авиационной), для руководства которыми создавались новые
управленческие структуры. Так в 1931 г. началось дробление ВСНХ на
промышленные наркоматы, численность которых к концу 30-х гг. достигла
21. Этот процесс иллюстрировал постоянное усиление контроля над
экономикой со стороны государства. В связи с масштабами
индустриализации проблема первоначального накопления для неё перешла из
плоскости теоретических споров и политической борьбы в сферу неумолимой
практики. Средства от внешнеторговых операций (на экспорт шли хлеб, лес,
нефть, меха) были недостаточны, надежды на доходы от концессий и на
получение зарубежных кредитов не оправдались. В связи с этим
изыскивались различные источники средств внутри страны. К ним
относились: * - увеличение денежной массы, находившейся в обращении (за 1929-1932 гг. - в 4 раза);
* - прямые и косвенные налоги (увеличение продажи водки, с 1931 г. -
один из основных источников бюджетных поступлений - налог с оборота); * - внутренние займы, которые с течением времени стали носить принудительный характер; * - продажа за рубеж художественных ценностей из музеев.
Однако одним из основных источников социалистического накопления стало
сельское хозяйство, которое должно было обеспечивать рабочих
продовольствием, а промышленность некоторыми видами сырья. Вовлечение
сельского населения в процесс индустриализации рассматривалось советским
руководством как одна из важнейших задач на рубеже 20-30-х годов. Это
предполагало насыщение рынка промышленными товарами, доступными
крестьянам, и получение в обмен на них сырья и хлеба. В соответствии с
решением сталинского руководства эту задачу предполагалось решить путём
форсированной коллективизации с целью безвозмездного получения хлеба
путём не продналога, а обязательных поставок. На XV съезде
ВКП(б) (декабрь 1927 г.), вошедшем в историю как "съезд
коллективизации", в действительности речь шла не о ней, а о развитии
различных форм кооперации в сельском хозяйстве. Предполагалось, что
задача постепенного перехода к коллективной обработке земли будет
осуществляться на основе применения техники, произведённой отечественной
промышленностью. Решение съезда о переходе к политике наступления на
кулачество имело в виду последовательное ограничение эксплуататорских
возможностей кулацких хозяйств, их вытеснение экономическими, а не
силовыми методами. Но практика оказалась другой. С точки зрения
Сталина, очевидным доказательством правильности курса на форсированную
коллективизацию являлся хлебозаготовительный кризис зимой 1927/28 годов.
Этот кризис, проявившийся в нежелании крестьян продавать хлеб по
твёрдым государственным ценам, был результатом рыночных колебаний, во
многом связанных с обострением международной обстановки и "военной
тревогой" 1927 г. Сталин же объяснял его "кулацкой стачкой":
выступлением окрепшего в условиях НЭПа кулака против советской власти.
Сокращение государственных заготовок хлеба создавало угрозу планам
промышленного строительства. Сталин, опираясь на своих сторонников в
политическом руководстве, которые были в большинстве, добился решения о
применении чрезвычайных мер в сельском хозяйстве. Эти меры основывались
на статье 107 Уголовного кодекса, предусматривавшей наказание за
спекуляцию и сокрытие хлеба. После поездки-инспекции Сталина по Сибири в
январе-феврале 1928 г. в стране была проведена чистка, в результате
которой со своих постов были сняты местные партийные руководители, не
являвшиеся сторонниками чрезвычайных мер. Опубликованная в
ноябре 1929 г. статья Сталина "Год великого перелома" явилась
теоретическим обоснованием форсированной коллективизации. В этой статье
утверждалось, что в социалистическом преобразовании сельского хозяйства
уже достигнута решающая победа: в колхозы началось массовое вступление
середняков. На самом деле в колхозах в это время состояло 6-7%
крестьянских хозяйств, тогда как на долю середняцких приходилось более
60% всех крестьянских хозяйств. Но речь уже шла о переходе к политике
"сплошной коллективизации". Постановление ЦК ВКП(б) "О темпе
коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству" от 5
января 1930 г. определяло три категории хлебопроизводящих регионов,
сплошная коллективизация в первом из которых (Северный Кавказ, Кубань,
Дон, Нижнее Поволжье) должна была завершиться в течение года.
Коллективизацию в областях третьей категории (Нечерноземье) нужно было
закончить не позднее весны 1933 г. Т.е. к концу первой пятилетки
предполагалось окончание процесса сплошной коллективизации. В начале
января 1930 г. в колхозах числилось свыше 20% крестьянских хозяйств, а к
началу марта - уже свыше 50%. Произвол и насилие в ходе
проведения коллективизации вызывали протест крестьян вплоть до
вооружённых восстаний. За 1929 г. было зафиксировано 1300 крестьянских
выступлений, а только за 2,5 месяца 1930 г. - уже более 2 тыс. Эти
выступления квалифицировались как "кулацкие мятежи". В конце января 1930
г. было принято постановление "О мероприятиях по ликвидации кулацких
хозяйств в районах сплошной коллективизации", в соответствии с которым
предписывалось делить кулаков на три категории: "контрреволюционный
актив", "крупные кулаки и бывшие полупомещики", "остальная часть". В
зависимости от принадлежности к той или иной категории кулаки должны
были арестовываться, высылаться с семьями в отдалённые районы или
расселяться в специальных посёлках в пределах территории своего прежнего
проживания. До 250 тыс. семей успели "самораскулачиться": распродать
или раздать имущество и уйти в город или на стройку очередного
промышленного гиганта. Неопределённость характеристик кулаков создавала
почву для произвола партийных и репрессивных органов на местах. За время
осуществления политики "сплошной коллективизации" было раскулачено до
15% крестьянских хозяйств (свыше 1 млн.), хотя по данным СНК СССР в 1927
г. только 3,9% крестьянских хозяйств могли быть признаны кулацкими
(арендовавшими землю и применявшими наёмный труд). Нельзя
сказать, что всё крестьянство негативно отнеслось к идее массового
колхозного строительства. В процессе осуществления сплошной
коллективизации и раскулачивания этих поддерживали, как правило,
представители бедняцких хозяйств, получавшие определённые льготы и часть
конфискованного у кулаков имущества. Кроме того, большинству российских
крестьян была присуща общинная психология, воспитанная веками, для
которой было характерно сознание коллективной ответственности и
уравнительного распределения. Трагической страницей в истории
коллективизации стал голод 1932/33 гг., затронувший чернозёмные области
России и Украины. Сам по себе урожай 1932 г. был немногим ниже средних
многолетних и голодом не грозил, но в результате очередной
хлебозаготовительной кампании у крестьян хлеба практически не осталось.
При этом 7 августа 1932 г. был принят закон об охране социалистической
собственности, предусматривавший за хищение колхозной собственности
расстрел с конфискацией имущества или 10-летнее заключение.
Ответственность по этому закону предусматривалась с 12-летнего возраста,
а его основными жертвами стали крестьяне, собиравшие на колхозных полях
колоски, оставшиеся неубранными. Уже к началу 1933 г. по этому закону
было осуждено более 50 тыс. человек. Общая численность жертв голода
составила до 4 млн. человек. Тем не менее 1932 г. был объявлен
годом завершения сплошной коллективизации: осенью в колхозах значилось
62,4% крестьянских хозяйств. В 1937 г. колхозы уже объединяли 93%
хозяйств. Таким образом, сельское хозяйство, основанное на коллективной
форме собственности (а реально - на государственной) и коллективном
труде, стало одной из основ советской экономики.
|