Один из известнейших греческих
философов - Аристотель(384 - 322 гг. до н.э.), сын известного врача,
ученик Платона, учитель Александра Македонского, был одним из тех, кто,
помимо философии, внес большой вклад в развитие физики, биологии и ряда
других наук. До наших дней дошли многие его труды и учения. На
пороге XXI века наше общество находится на этапе глубоких
социально-экономических преобразований, таким периодам свойственны
переосмысление людьми окружающего мира, возрождение старых и становление
новых философских учений, поэтому представляет интерес рассмотреть
творчество античного философа Аристотеля, создававшего свои философские
картины мира в эпоху великих потрясений, происходивших в современном им
обществе. Мир Аристотеля - это мир крушения системы греческих городов
полисов и возникновения империи Александра Македонского. Философское учение Аристотеля
Произведения Аристотеля распадаются на две группы. Во-первых, имеются
популярные, или экзотерические, работы, большинство которых, вероятно,
создавалось в форме диалога и предназначалось для широкой публики. В
основном они были написаны еще во время пребывания в Академии. Ныне эти
работы сохранились в виде фрагментов, цитируемых позднейшими авторами,
но даже их названия указывают на теснейшее родство с платонизмом:
"Эвдем, или о душе"; диалог "О справедливости"; "Политик"; "Софист";
"Менексен"; "Пир". Кроме того, в античности был широко известен
"Протрептик" (греч. "побуждение"), внушавший читателю стремление
заняться философией. Он был написан в подражание некоторым местам
платоновского "Эвтидема" и послужил образцом для цицероновского
"Гортензия", который, как сообщает в своей "Исповеди" св. Августин,
пробудил его духовно и, обратив к философии, изменил всю его жизнь.
Сохранились также немногочисленные фрагменты популярного трактата "О
философии", написанного позднее, в Ассе, т.е. во второй период
творчества Аристотеля. Все эти произведения написаны простым языком и
тщательно отделаны с точки зрения стиля. В античности они пользовались
большой популярностью и закрепили за Аристотелем репутацию
писателя-платоника, пишущего красноречиво и живо. Такая оценка
Аристотеля практически недоступна нашему пониманию. Дело в том, что его
произведения, оказавшиеся в нашем распоряжении, имеют совершенно иной
характер, поскольку для всеобщего чтения они не предназначались. Эти
сочинения должны были прослушивать ученики и помощники Аристотеля,
первоначально небольшой их кружок в Ассе, а впоследствии - более
многочисленная группа в афинском Ликее. Исторической наукой, и прежде
всего исследованиями В. Йегера, выяснено, что эти труды, в той форме, в
какой они дошли до нас, нельзя считать философскими или научными
"трудами" в современном смысле. Разумеется, окончательно установить, как
возникали эти тексты, невозможно, однако наиболее вероятной
представляется следующая гипотеза. Аристотель регулярно читал своим
ученикам и помощникам лекции по самым разнообразным предметам, причем
эти курсы зачастую повторялись из года в год. По-видимому, Аристотель
имел обыкновение составлять письменный вариант лекции и читал его
подготовленной аудитории, нередко экспромтом комментируя текст. Эти
письменные лекции имели хождение в школе и использовались для
индивидуальных занятий. То, чем мы теперь располагаем как цельным
произведением на конкретную тему, представляет собой скорее свод из
многих лекций на эту тему, нередко охватывающий значительный временной
промежуток. Позднейшие издатели компоновали из этих вариантов единые
трактаты. В некоторых случаях вполне можно предположить, что "единый"
текст является соединением различных конспектов или представляет собой
оригинальную аристотелевскую лекцию, прокомментированную и изданную его
учениками. Наконец, первоначальные тексты, вероятно, сильно пострадали в
эпоху гражданских войн в Риме и уцелели лишь благодаря случайности.
Вследствие этого реконструкция первоначального текста, за которую
принялись позднейшие античные издатели, оказалась трудной задачей, ей
сопутствовало много ошибок и недоразумений. Тем не менее, скрупулезные
философские исследования позволили восстановить основы учения Аристотеля
и принципиальный ход развития его мысли. По темам сочинения делятся на
четыре основные группы. Во-первых, это труды по логике, обычно
собирательно именуемые Органон. Сюда входят "Категории"; "Об
истолковании"; "Первая аналитика" и "Вторая аналитика"; "Топика".
Во-вторых, Аристотелю принадлежат естественнонаучные труды. Здесь
наиболее важны работы "О возникновении и уничтожении"; "О небе";
"Физика"; "История животных"; "О частях животных" и посвященный
человеческой природе трактат "О душе". Трактата о растениях Аристотель
не написал, но соответствующий труд составил его ученик Теофраст.
В-третьих, мы располагаем сводом текстов под названием "Метафизика",
представляющим собой цикл лекций, составленных Аристотелем в поздний
период развития его мысли - в Ассе и в заключительный период в Афинах.
В-четвертых, имеются труды по этике и политике, куда причисляют также
"Поэтику" и "Риторику". Наиболее важны сочиненная во второй период
"Эвдемова этика", относящаяся к последнему афинскому периоду "Никомахова
этика", состоящая из множества написанных в разные периоды лекций
"Политика", "Риторика" и сохранившаяся частично "Поэтика". Огромный труд
Аристотеля о государственном устройстве различных городов-государств
полностью утрачен, чудом найден почти полный текст входившей в него
Афинской политики. Утрачены и несколько трактатов на исторические темы.
Философия Аристотеля. Аристотель нигде не говорит, что логика является
частью собственно философии. Он воспринимает ее, скорее в качестве
методологического инструмента всех наук и философии, а не
самостоятельного философского учения. Поэтому весьма возможно, что
позднейшее понятие о логике как "орудии" (греч. "органон"), хотя сам
Аристотель ее так не называл, соответствует его собственным
представлениям. Понятно, что логика должна предшествовать философии.
Саму философию Аристотель делит на две части - теоретическую, которая
стремится к достижению истины, независимой от чьего-либо желания, и
практическую, занятую умом и человеческими устремлениями, которые
совместными усилиями стараются уяснить суть человеческого блага и его
достигнуть. В свою очередь теоретическая философия делится на три части:
исследование изменяющегося бытия (физика и естествознание, включая
науку о человеке); исследование бытия абстрактных математических
объектов (различные разделы математики); первая философия, исследование
бытия как такового (то, что мы называем метафизикой). Специальных работ
Аристотеля о числе и фигуре не сохранилось, и ниже мы рассмотрим четыре
аспекта его учения: логику, т.е. методы рационального мышления; физику,
т.е. теоретическое исследование изменяющегося бытия; первую философию;
наконец - практическую философию. Аристотелевская логика изучает:
1) основные виды бытия, которые подпадают под отдельные понятия и
определения; 2) соединения и разделения этих видов бытия, которые
выражаются в суждении; 3) способы, которыми ум при посредстве
рассуждений может перейти от истины известной к истине неизвестной.
Согласно Аристотелю, мышление - это не конструирование или создание умом
некой новой сущности, но скорее уподобление в акте мышления чему-то,
находящемуся вовне. Понятие есть отождествление ума с каким-то видом
бытия, а суждение - выражение соединения таких видов бытия в
действительности. Наконец, к верным заключениям науку направляют правила
вывода, законы противоречия и исключенного третьего, поскольку этим
принципам подчиняется все бытие. Основные виды бытия и
соответствующие им роды понятий перечислены в "Категориях" и "Топике".
Всего их десять: 1) сущность, например, "человек" или "лошадь"; 2)
количество, например, "в три метра длиной"; 3) качество, например,
"белый" ; 4) отношение, например, "больше"; 5) место, например, "в
Ликее", 6) время, например, "вчера"; 7) состояние, например, "ходьба";
8) обладание, например, "быть вооруженным"; 9) действие, например,
"рубить" или "жечь" и 10) претерпевание, например, "быть разрубаемым"
или "быть сжигаемым". Впрочем, во Второй Аналитике и других
произведениях "состояние" и "обладание" отсутствуют, и число категорий
сокращается до восьми. Вещи вне ума реально существуют именно как
сущности, количества, качества, отношения и т.д. В перечисленных здесь
основных понятиях каждый из видов бытия постигается именно таким, какой
он есть, однако в абстракции или отвлечении от прочих, с которыми
необходимо связан в природе. Поэтому само по себе ни одно понятие не
является истинным или ложным. Оно есть просто некий взятый в абстракции
вид бытия, существующего отдельно от ума. Истинными или ложными могут
быть только высказывания или суждения, а не изолированные понятия. Для
связи или разделения двух категориальных понятий суждение использует
логическую структуру субъекта и предиката. Если данные виды бытия
действительно связаны или разделены именно таким образом, высказывание
истинно, если же нет, оно ложно. Поскольку законы противоречия и
исключенного третьего распространяются на все существующее, любые два
вида бытия должны быть либо связаны, либо не связаны друг с другом, и по
отношению к любому данному субъекту любой данный предикат должен
истинно утверждаться либо истинно отрицаться. Наука как таковая
универсальна, но возникает она через индукцию, отправляющуюся от данных
чувственного восприятия индивидуальной сущности и ее индивидуальных
свойств. В опыте мы иногда воспринимаем связь двух видов бытия, но не
можем усмотреть никакой необходимости этой связи. Суждение, выражающее
такую случайную связь в общей форме - не более чем вероятная истина.
Диалектические методы, с помощью которых такие вероятные суждения можно
распространить на другие области, подвергнуть критике или защитить,
рассматриваются в "Топике". Наука в строгом смысле слова не имеет с этим
ничего общего. Речь о ней идет во "Второй аналитике". Как только
определенные субъекты и предикаты, полученные из опыта путем индукции,
отчетливо постигнуты, ум способен заметить, что они необходимо связаны
друг с другом. Это относится, например, к закону противоречия, который
утверждает, что данная вещь не может в одно и то же время и в одном и
том же отношении существовать и не существовать. Как только мы отчетливо
постигаем бытие и небытие, мы видим, что они с необходимостью взаимно
исключают друг друга. Так что предпосылки науки в строгом смысле слова
самоочевидны и не нуждаются в доказательствах. Первым шагом в
обосновании всякой истинной науки является обнаружение таких необходимых
связей, которые не являются просто случайными и выражаются в
необходимых суждениях. Далее из этих очевидных принципов с помощью
силлогистического рассуждения может быть выведено последующее знание.
Этот процесс описан и разобран в "Первой аналитике". Дедукция, или
вывод, есть способ, с помощью которого ум переходит от уже известного к
неизвестному. Это возможно лишь благодаря обнаружению некоего среднего
термина. Допустим, мы хотим доказать, что x есть z, что не самоочевидно.
Единственный способ это сделать - выявить две посылки, x есть y и y
есть z, о которых уже известно, что они либо самоочевидны, либо могут
быть выведены из самоочевидных посылок. Мы сможем вывести нужное
заключение, если будем располагать двумя такими посылками, в том числе
решающим средним термином y. Так, если нам известно, что Сократ человек,
а все люди смертны, мы можем доказать, что Сократ смертен, используя
средний термин "человек". Ум не успокаивается, пока не убеждается, что
те или иные вещи необходимы в том смысле, что не могут быть иными.
Поэтому цель всякой науки - приобретение такого необходимого знания.
Первый шаг - тщательное индуктивное исследование окружающих нас смутных
объектов опыта и ясное понимание и определение интересующих нас видов
бытия. Следующий шаг - обнаружение необходимых связей между этими
сущностями. Заключительная стадия - дедукция новых истин. Если мы
обнаруживаем лишь случайные связи, их, разумеется, также можно
утверждать и подвергать процедуре дедуктивного вывода. Однако они дадут
лишь вероятные заключения, ибо в таких заключениях будет не больше силы,
чем в посылках, из которых они выведены. В основе науки - обнаружение
очевидных, не нуждающихся в доказательстве посылок. Философия природы
Всему миру природы свойственна бесконечная текучесть или изменчивость, и
натурфилософия Аристотеля берет за основу анализ процесса изменения.
Каждое изменение нарушает непрерывность. Оно начинается с отсутствия
чего-то, приобретаемого в процессе изменения. Так, строительство дома
начинается с чего-то бесформенного, а завершается упорядоченной
структурой, или формой. Так что изначальная лишенность и конечная форма
необходимо присутствуют в любом изменении. Однако изменение также и
непрерывно, поскольку нечто никогда не возникает из ничего. Чтобы
объяснить непрерывность, Аристотель вопреки Платону утверждает
необходимость признать существование третьего момента, лежащего в основе
перехода от лишенности к форме. Он называет его субстратом (греч.
"гипокейменон"), материей. В случае возведения дома материей является
дерево и прочий строительный материал. В случае изготовления статуи это -
бронза, которая наличествует здесь вначале в состоянии лишенности, а
затем сохраняется как основа законченной формы. Аристотель
различает четыре типа изменений. Наиболее фундаментальное - то, при
котором возникает новая сущность, способная к самостоятельному
существованию. Это может произойти лишь в результате разрушения некой
предшествовавшей сущности. В основе такого изменения лежит одна чистая
потенция материи. Однако любая материальная сущность, как только она
возникла, обретает способность к дальнейшим изменениям своих атрибутов
или акциденций. Эти акциденциальные изменения распадаются на три типа:
1) по количеству, 2) по качеству, 3) по месту. Последний принимает
участие во всех прочих видах изменения. Всякое преобразование измеряется
также временем, т.е. числом изменения. Такая временная мера требует
присутствия ума, который способен помнить прошлое, предвидеть будущее,
разделять соответствующие интервалы времени на отрезки и сравнивать их
друг с другом. У всякой природной сущности, возникшей в результате
процессов изменения, имеются две внутренне присущие ей причины, от
которых с необходимостью зависит ее существование в природе. Это -
исходная материя (как бронза, из которой сделана статуя), из которой эта
природная сущность возникла, и та специфическая форма или структура,
которая делает ее именно того рода бытием, каким она является (как форма
законченной статуи). В дополнение к этим внутренним причинам, материи и
форме, должна иметься еще некая внешняя, действующая причина (например,
действия скульптора), которая придает материи форму. Наконец, должна
иметься конечная цель (идея статуи в уме скульптора), которая направляет
действующую причину (причины) в каком-то вполне определенном
направлении. Изменение есть актуализация того, что пребывает в потенции;
поэтому ничто движущееся не может двигать само себя. Всякое подвижное
бытие нуждается в некой внешней действующей причине, которой объясняется
его происхождение и дальнейшее существование. Это верно применительно
ко всей физической Вселенной, которая, как полагал Аристотель, пребывает
в вечном движении. Чтобы объяснить это движение, необходимо признать
существование первого, неподвижного двигателя (перводвигателя), не
подверженного изменению. Когда необходимые следствия двух или более
независимых друг от друга причин сходятся в одной и той же материи,
происходят случайные и непредсказуемые события, однако событиям в
природе в основном присуща упорядоченность, что и делает возможным
естествознание. Порядок и гармония, пронизывающие почти весь мир
природы, также приводят к заключению о существовании неизменной и
разумной первопричины. Естественно, что в своих астрономических
воззрениях Аристотель находился под влиянием современной ему науки. Он
полагал, что Земля является центром Вселенной. Движение планет
объясняется вращением окружающих Землю сфер. Внешняя сфера - сфера
неподвижных звезд. Она обращается, непосредственно восходя к неподвижной
первопричине, которая, будучи лишена всякой материальной
потенциальности и несовершенства, полностью нематериальна и недвижима.
Даже небесные тела движутся, обнаруживая этим свою материальность, но
они состоят из более чистой материи, чем та, что имеется в подлунном
мире. В подлунном же мире мы обнаруживаем материальные сущности
различных уровней. Во-первых, это основные элементы и их сочетания,
образующие царство неживого. Ими движут исключительно внешние причины.
Далее идут живые организмы, начала растения, имеющие органически
дифференцированные части, способные воздействовать друг на друга. Таким
образом, растения не просто увеличиваются и порождаются внешними
причинами, но растут и размножаются самостоятельно. Животные обладают
теми же растительными функциями, но они наделены также органами чувств,
позволяющими им принимать во внимание вещи окружающего мира, стремясь к
тому, что способствует их деятельности, и избегая всего вредоносного.
Сложные организмы строятся на основе простых и, возможно, возникают из
них в результате постепенных изменений, однако по этому вопросу
Аристотель не высказывается сколько-нибудь определенно. Высшее
земное существо - человек, и трактат О душе целиком посвящен
исследованию его природы. Аристотель недвусмысленно заявляет, что
человек - материальное существо, несомненно являющееся частью природы.
Как и во всех природных объектах, в человеке имеется материальный
субстрат, из которого он возникает (человеческое тело), и определенная
форма или структура, одушевляющая это тело (человеческая душа). Как и в
случае любого другого природного объекта, данная форма и данная материя
не просто наложились друг на друга, но представляют собой составные
части единого индивидуума, каждая из которых существует благодаря
другой. Так, золото перстня и его кольцевая форма - это не две разные
вещи, но одно золотое кольцо. Подобно этому человеческая душа и
человеческое тело - две существенные, внутренне необходимые причины
единого природного существа, человека. Человеческая душа, т.е.
форма человека, состоит из трех соединенных частей. Во-первых, в ней
имеется растительная часть, которая позволяет человеку питаться, расти и
размножаться. Животная составляющая позволяет ему ощущать, стремиться к
чувственным объектам и передвигаться с места на место подобно другим
животным. Наконец, первые две части увенчивает разумная часть - вершина
человеческой природы, благодаря которой человек обладает теми
замечательными и особыми свойствами, которые отличают его от всех
остальных животных. Каждая часть, чтобы начать действовать, по
необходимости развивает сущностные акциденции, или способности. Так, в
ведении растительной души находятся различные органы и способности
питания, роста и размножения; животная душа отвечает за органы и
способности ощущения и передвижения; разумная же душа заведует
нематериальными умственными способностями и разумным выбором, или волей.
Познание следует отличать от деятельности. Оно не включает построения
чего-то нового, но скорее представляет собой постижение с помощью
ноэзиса (разумной способности) чего-то уже существующего в физическом
мире, причем именно таким, как оно есть. Формы существуют в физическом
смысле в индивидуальной материи, привязывающей их к определенному месту и
времени. Именно таким образом человеческая форма существует в материи
всякого индивидуального человеческого тела. Однако благодаря своим
познавательным способностям человеческое существо может постичь формы
вещей без их материи. Это значит, что человек, отличаясь от прочих вещей
в материальном смысле, может ноэтически, умственно соединяться с ними
нематериальным способом, стать микрокосмом, отражающим природу всех
вещей в умственном зеркале внутри своего бренного существа.
Ощущение ограничено определенным конечным рядом форм и постигает их лишь
во взаимном смешении, происходящем в ходе конкретного физического
взаимодействия. Но ум не знает подобных ограничений, он способен постичь
какую угодно форму и освободить ее сущность от всего, с чем она
соединена в чувственном опыте. Однако этот акт рационального постижения,
или абстрагирования, не может быть выполнен без предварительной
деятельности ощущения и воображения. Когда воображение вызывает к
жизни некий конкретный чувственный опыт, деятельный разум может озарить
этот опыт своим светом и выявить некую наличествующую в нем природу,
освобождая опыт от всего, что не относится к его сущностной природе.
Разум может высветить и все прочие реальные элементы вещи, запечатлев в
воспринимающем разуме, которым обладает всякий человек, ее чистый,
абстрактный образ. Затем, посредством суждений, которые соединяют эти
природы соответственно тому, как они соединены в действительности, разум
может выстроить сложное понятие всей сущности в целом, воспроизводя ее
точно такой, какая она есть. Эта способность разума не только позволяет
приобрести в результате теоретическое понимание всех вещей, но и влияет
на человеческие устремления, помогая человеку усовершенствовать свою
природу через деятельность. И в самом деле, без разумного руководства
устремлениями человеческая природа вообще не способна к
совершенствованию. Изучение этого процесса совершенствования относится к
области практической философии. Первая философия Первая
философия - это изучение первопричин вещей. Наиболее фундаментальная
реальность - само бытие, конкретными определениями которого являются все
остальные вещи. Все категории - это ограниченные виды бытия, и потому
Аристотель определяет первую философию как изучение бытия как такового.
Физическая наука рассматривает вещи, поскольку они воспринимаются
чувствами и изменяются, но для бытия такие ограничения неприемлемы.
Математическая наука рассматривает вещи с точки зрения количества, но
бытие не обязательно является количественным, и потому первая философия
не замыкается ни на одном таком ограниченном объекте. Она рассматривает
вещи, поскольку они есть. Поэтому ее ведению подлежат все вообще вещи,
будь то меняющиеся или неизменные, количественные или не связанные с
количеством. Только исходя из этого, мы можем придти к максимально
ясному пониманию наиболее фундаментальной структуры мира.
Последователи Платона утверждали (иногда это делал и сам Платон), что
изначальные причины всех вещей находятся в неких идеях, или абстрактных
сущностях, существующих отдельно от изменчивых вещей природного мира.
Аристотель подвергает это воззрение обстоятельной критике и в конце
концов его отвергает, задаваясь вопросом, почему должен существовать мир
такого рода. Это было бы лишь никчемным удвоением мира индивидуальных
сущностей, представление же, что такие обособленные универсалии известны
науке, приводит к скептицизму, поскольку в таком случае наука не будет
знать индивидуальных объектов этого мира, а их-то нам и следует знать.
Вследствие этого, а также по некоторым другим основаниям Аристотель
отвергает платоническое воззрение, будто в дополнение к единичным людям
или единичным домам имеется человек как таковой и дом как таковой,
существующие отдельно от своих частных случаев. Но эта критика не
сводится к чистому отрицанию. Аристотель, как и Платон, продолжает
отстаивать существование формальных структур. Однако вместо того, чтобы
наполнять свой собственный обособленный мир, они материально существуют,
по Аристотелю, в тех единичных вещах, которые определяют. Форма, или
сущность, вещи обитает в самой вещи как ее внутренняя природа, которая
выводит вещь из ее потенции в определенное актуальное состояние. То, что
существует, основание реального существования, есть поэтому не
абстрактная сущность, а индивидуальная субстанция, например это
конкретное дерево или этот конкретный человек. Такая субстанция является
главным предметом рассмотрения в трактате Метафизика, книги VII, VIII и
IX. Индивидуум, или первичная субстанция, представляет собой единое
целое, состоящее из материи и формы, причем каждая из них вносит свой
собственный вклад в эту индивидуальную целостность. Материя действует в
качестве субстрата, дающего вещи место в текучей природе. Форма
определяет и актуализирует материю, делая ее объектом определенного
рода. В абстрактном постижении разумом форма оказывается определением,
или сущностью, субстанции и может быть сделана предикатом первичной
субстанции. Все остальные категории, такие, как место, время, действие,
количество, качество и отношение, принадлежат первичной субстанции как
ее акциденции. Они не могут существовать сами по себе, но лишь в
поддерживающей их субстанции. Слово "бытие" имеет много значений.
Есть бытие, которым обладают вещи в качестве предстоящих уму объектов.
Есть бытие, которым вещи обладают в силу своего существования в природе,
но это бытие, в свою очередь, имеет свои разновидности, и важнее всего
здесь потенциальное бытие в противопоставлении актуальному бытию. Прежде
чем вещь обретает актуальное существование, она существует как
потенциальность в ее, вещи, разнообразных причинах. Эта "сила" (греч.
"дюнамис"), или способность существовать, не есть ничто, это - неполное
или незавершенное состояние, потенция. Даже когда причины приводят к
появлению в мире некой материальной сущности, она пребывает все еще в
незавершенном, или несовершенном состоянии, в потенции. Однако
определяющая эту сущность формальная причина заставляет ее стремиться к
полному завершению и осуществлению. Любая природа стремится к
совершенствованию и ищет совершенства. Любая, за исключением высшей
природы неподвижного движителя, Бога. XII книга Метафизики посвящена
анализу этой первопричины всего конечного существования.
Перводвигатель космоса должен быть всецело актуализированным и лишенным
всякой потенции, иначе оказалось бы, что его актуализировало что-то ему
предшествовавшее. Поскольку изменение является актуализацией потенции,
перводвигатель должен быть неизменным, вечным и лишенным материи,
которая есть своего рода потенция. Поэтому такое нематериальное бытие
должно быть умом, созерцающим собственное совершенство и не зависящим от
посторонних предметов, которые бы делались объектами его размышления.
Не стремясь ни к какой цели вне самого себя, оно поддерживает вечную
деятельность внутри себя и потому способно служить высшей целью, к
которой стремятся все несовершенные существа. Это полностью деятельное и
совершенное бытие - вершина и ключевой момент аристотелевской
метафизики. Несовершенные предметы мира обладают реальным существованием
лишь в той мере, в какой они, каждый в соответствии со своей
ограниченностью, причастны этому совершенству. Практическая философия
Теоретическая философия и наука стремятся к истине ради нее самой.
Практическая философия стремится к истине с тем, чтобы дать направление
человеческой деятельности. Последняя может быть трех видов: 1)
транзитивная деятельность, выходящая за пределы деятеля и обращенная на
некий внешний объект, который она преобразует или совершенствует; 2)
имманентная деятельность человеческого индивидуума, с помощью которой он
стремится усовершенствовать самого себя; и 3) имманентная деятельность,
в которой человеческие индивидуумы сотрудничают друг с другом, чтобы
самосовершенствоваться в рамках человеческого сообщества. Каждому из
этих видов деятельности Аристотель посвятил специальные трактаты.
Риторика - это искусство воздействовать на других людей с помощью речей и
рассуждений, порождая в них верования и убеждения. Риторика Аристотеля
посвящена этому искусству, которое, по сути, является частью "Политики".
Определяя то, что мы бы назвали "изящными искусствами", как подражание,
Аристотель следует Платону. Однако целью искусства не является
копирование некой индивидуальной реальности; скорее оно открывает в этой
реальности универсальные и сущностные моменты, по возможности подчиняя
этой цели все случайное. В то же время художник - не ученый, его цель не
просто открыть истину, но еще и доставить зрителю особое удовольствие
от постижения истины в подходящем материальном образе, сделав это с
целью очищения чувств, прежде всего - жалости и страха, с тем чтобы
наделить зрителя мощным орудием, служащим его нравственному воспитанию.
Эти предметы обсуждаются в Поэтике Аристотеля, важные разделы которой
утрачены. Все прочие искусства подчинены деятельности, поскольку их
произведения создаются не ради них самих, но лишь для использования в
реальной жизни, определение надлежащего направления которой является
задачей индивидуальной этики. К этой теме Аристотель первоначально
обращается в "Эвдемовой этике", а более основательный и подробный разбор
содержится в "Никомаховой этике". Как и любая материальная субстанция,
отдельный человек наделен сложной природой, изначально нацеленной на то,
чтобы достичь полноты и совершенства. Однако, в отличие от других
материальных субстанций, в природе человека не заложены непреложные
тенденции, которые бы автоматически вели его к цели. Вместо них
человеческая природа наделена разумностью, которая способна верно
определить конечную цель и направить к ней человека. Отдельное
человеческое существо должно самостоятельно пользоваться разумом и
приучать свои разнообразные устремления подчиняться разуму. Человек
может это сделать, потому что природа наделила его средствами
самостоятельно обнаруживать свою цель и свободно направляться к ней.
Собирательное название этой цели, как с большей или меньшей
отчетливостью сознают все люди, - это счастье. Счастье представляет
собой полную реализацию всех составляющих человеческой природы на всем
протяжении человеческой жизни. Такая жизнь потребует, в качестве орудий
деятельности, определенных материальных вещей, но в еще большей степени
она потребует, чтобы все наши первичные побуждения реагировать и
действовать умерялись направляющим воздействием ума, который должен
пронизывать наше поведение во всех его моментах. Наконец, эта жизнь
будет включать удовольствие как венец всей деятельности, хорошей или
плохой, но прежде всего к удовольствию ведет разумная или благая
деятельность, согласная с человеческой природой. Для достижения
счастья важнее всего овладеть основными нравственными добродетелями, и
этому посвящена большая часть "Никомаховой этики". Нравственная
добродетель - это разумная привычка или твердое намерение желать и
действовать в соответствии со здравым смыслом. Если не приобретать такие
разумные привычки на всех этапах жизни, здравые поступки станут редкой
удачей. Первый толчок к приобретению подобных привычек должен прийти
извне. Так, родители могут начать с того, чтобы наказывать ребенка за
эгоистическое поведение и вознаграждать великодушие. Однако ребенок не
выучится подлинному великодушию, пока не поймет, почему данный поступок
должен быть совершен, пока он не будет совершать его ради него самого и
пока, наконец, он не начнет извлекать из совершения такого поступка
удовольствие. Лишь тогда ум настолько освоит эту область поведения, что
разумный поступок, не нуждаясь в поддержке извне, будет спонтанно
возникать изнутри самого человеческого характера. Нравственное
воспитание нельзя считать завершенным до тех пор, пока такого рода
"вразумлению" не подвергнутся все естественные виды реакций и действий.
Наши пассивные реакции разделяются на три группы. Во-первых, они
вызываются нашими собственными внутренними состояниями. Так, все мы по
природе склонны стремиться к тому, что доставляет нам удовольствие. Эту
реакцию нужно умерять и ослаблять посредством размышления и анализа,
пока не будет достигнута добродетель умеренности. Кроме того, мы по
природе склонны противостоять тому, что препятствует и мешает нашей
деятельности, и склонность эту следует поощрять и усиливать, пока
мужество не войдет в привычку. Во-вторых, внешние предметы возбуждают в
нас стремление завладеть ими или их сохранить; эту склонность следует
ослаблять разумной добродетелью щедрости. Так же возбуждающе на нас
действуют похвала или осуждение со стороны других людей, и эту
склонность нужно еще более пробуждать и усиливать, пока мы не приобретем
не только уважение окружающих, но и самоуважение, что гораздо сложнее.
Наконец, всех нас затрагивают чувства, которые испытывают к нам другие
люди, а также поступки, которые они совершают по отношению к нам, и эти
общественные наклонности должны быть проникнуты разумом и очищены, чтобы
стать добродетелью дружелюбия. После того как пассивные реакции,
или страсти, окажутся под контролем разума, мы можем вступить в жизнь
общества, где будем обращаться с другими людьми так, чтобы каждому,
включая самих себя, дать именно то, чего требует ум. Это добродетель
справедливости, которая направляет всю общественную деятельность, нашу и
других людей, к общему благу, не делая никаких неразумных исключений и
не ища для себя привилегий. Деятельность двух индивидуумов, которые
справедливо обращаются друг с другом, может, если их многое связывает, в
дальнейшем увенчаться дружбой, величайшим природным благом, которым
может обладать человек; ибо когда твои мысли и дела - это также мысли и
дела друга, твое мышление обогащается, а силы возрастают. Человек любит
друга как самого себя, причем не ради какого-то особого блага, которое
может ему доставить друг, и не ради удовольствия, которое можно от него
получить, но ради самого этого человека и содержащейся в нем подлинной
добродетели. Сдерживая свои страсти с помощью разума и добродетелей
умеренности, мужества, щедрости, самоуважения и дружбы, подчинив свое
общественное поведение добродетели справедливости, а также пользуясь
достаточными внешними средствами для деятельности и успехом в
приобретении друзей, можно прожить счастливую жизнь. Однако главное в
достижении счастья - чистое мышление и созерцание. Лишь им дано
постигнуть истинную цель человеческой жизни и вытекающий отсюда способ
поведения, ибо без отчетливого уяснения природы истинной цели мы
достигнем тем худшего результата, чем с большей ловкостью и рвением
возьмемся за дело. Поэтому разумные добродетели созерцания и молитвы
лежат в основе всех других. Они менее всего нуждаются в материальной
поддержке, всякий человек в состоянии их придерживаться вполне
последовательно и независимо от чего бы то ни было. Эти добродетели
увенчиваются чистейшими удовольствиями и обладают наибольшей внутренней
ценностью. Они являются выражением того, что в наибольшей степени
отличает нашу человеческую природу и в то же время является ее наиболее
ценной, божественной стороной. Человек по своей природе -
политическое животное, для приближения к высшему доступному для него
совершенству он нуждается в сотрудничестве с другими людьми. Счастливой
жизни можно достичь лишь вместе с другими людьми, в ходе совместной,
взаимодополняющей деятельности, направленной на общее благо. Это общее
благо как целое следует предпочесть индивидуальному благу, которое
является его частью. Политика должна стоять выше индивидуальной морали.
Собственная цель политики - достижение состояния счастья, а значит, и
добродетельного поведения всех граждан. Постановка во главу угла военных
завоеваний или приобретения материальных благ основана на неверном
понимании человеческой природы. Экономика, искусство приобретения и
производства материальных благ, имеет в жизни свое законное подчиненное
место, но ее никогда не следует делать самоцелью или придават
